Консерватизм vs либерализм. Научный взгляд на историю
Консерватизм против либерализма… Этот спор стар как мир — и даже в истории русской мысли он занимает существенное место. Казалось бы, имеет ли смысл в эпоху нейросетей, трансгуманизма и биг дата поднимать давно пережитые проблемы и многократно обсужденные вопросы?.. Но события последних лет, недель и месяцев свидетельствуют как раз о том, что актуальности они не потеряли. BLM, взятие Конгресса, битва Байдена и Трампа за президентское кресло, противостояние Путина и Навального, Москвы и Вашингтона, консервативных техасских рейнджеров и радужных жителей побережья, противостояние ОМОНа и питерско-московской либеральной интеллигенции, вышедшей на площади под знаменем личных свобод… Все это — не что иное, как обсуждение будущего пути — в масштабах страны и в масштабах мира.
Консервировать — значит сохранять. И эта лингвистическая ирония тут не случайна. Консервировать можно овощи, готовясь к зиме, а весь современный мир создан не теми, кто консервировал, а теми, кто предлагают свободу — бесценный дар, который есть у человека, который дает возможность развиваться и создавать новое. Консервировать что-то бесполезно, потому что если мы вообразим мир хотя бы в горизонте 200 лет, мы понимаем, что он будет совсем не похож на то, к чему мы привыкли. Рэй Курцвейл говорит об экспоненциальном росте технологий и законе ускоряющейся отдачи, который в конце концов, уже в этом столетии, приведет к технологической сингулярности. Хотим мы или нет — эволюция неизбежна. Человек меняется как вид, трансгуманизм — уже свершившийся факт. Сейчас речь идет о том, каким будет человек как вид в 21 веке, может ли он быть конкурентоспособным.
Иерархическая власть сейчас — жуткий архаизм. Вообще история про престолонаследие — абсолютная лотерея. На один-два позитивных примеров — десятки, если не сотни фиаско. Абсолютная власть (само это слово уже давно недееспособно), отданная по наследству часто незрелым морально и физически, несформированным личностям, становилась неуправляемым боевым оружием, сродни атомной бомбе в руках исламского террориста. История знает множество примеров безумных кровожадных деспотов. Калигула, Нерон — и это только в Древнем Риме. Все эти ребята, всходя на престол, были по сути юношами с травмированной психикой. Среди русских самодержцев ситуация не сильно лучше — чего стоит больной психопат Иван IV, прозванный Грозным. Даже у достойнейшего правителя всех времен Марка Аврелия родился сущий деспот — Коммод, по сравнению с которым и Калигула был ангелом.
Платон говорил, что самая лучшая власть — это власть философов. Мне бы очень хотелось оказаться снова в мире Трагической Эллады, на Агоре или на Форуме, но это, к сожалению, невозможно. Вместо философов вновь и вновь к власти приходят ограниченные тираны и самодуры. Сейчас в ходу другие форумы, где либералы и консерваторы бьются за идеи.
Раньше монархи — единовластные правители, цари и фараоны — ставили людям сверхзадачи. Люди жили недолго, но свято верили в незыблемость мироздания и, как муравьи, трудились во славу живого воплощения божества. Они жили с чувством, что являются частью единого организма — огромной космической системы, с жесткой иерархией и раз навсегда установленным порядком. Но мир изменился. Гегель говорит об истории как об эволюции ценностей и сознания. Мы сепарировались, на смену шаманам пришли технологии. Да, можно сказать, что сам шаманизм эволюционировал — теперь нас зомбируют пропагандисты, шоумены, инфоцыгане. Однако прогресс очевиден. В среднем современный человек живет на 20–30 лет дольше, чем его предки, обладает большим достатком и куда более свободен распоряжаться своим временем и своим телом. И пусть часто он выбирает смотреть сериалы или играть в плейстейшн — исключения тоже есть. И именно благодаря им человечество не спит.
Но давайте посмотрим на генезис консерватизма? Важный вопрос — мы рождаемся консерваторами и либералами или все-таки сами формируем свои мировоззренческие системы? Условно существуют два типа генетической программы: одна на сохранение и одна на удержание.
И ученые открыли, как эти программы работают. Лучше всего ответ на вопрос, что вам ближе — крымнаш или Майдан — может подсказать магнитно-резонансный томограф, который будет наблюдать за вами в момент, когда вам демонстрируют неприятные изображения. Эксперимент, проведенный под руководством профессора политологии Джона Хиббинга в 2012 году, показал, что именно у людей с консервативной установкой сознания реакция на уродливое вызывает наибольший приоритет, в то время как люди либеральных убеждения спокойно проходят мимо негативных образов.
О чем это говорит? Похоже, эволюция закрепляла долгие 2,5 миллиона лет установку, когда поддержание старого порядка вещей, круговая оборона и постоянная бдительность давали больше преимуществ в борьбе за выживание, чем, например, изобретательность. Иными словами, оскорбление чувств верующих — это ситуация, когда мы буквально концентрируемся на раздражителе. Аналогично работает реакция на страх — именно поэтому среди консерваторов так много лихих военных, полицейских и каскадеров. Трудно быть «адреналиновым наркоманом», если опасность оставляет вас равнодушным. Естественно, все это не догма — важен контекст. Потому что в отдельных случаях быть военным — как раз неконсервативная позиция.
Одна из разновидностей страха, напрямую связанного с ксенофобией, — это страх заболеть. Как пишет автор телеграм-канала PhD по психологии, исторически люди жили (а многие до сих пор живут) в среде с повышенным риском что-то подцепить. И кроме иммунной реакции, у нас развились различные поведенческие стратегии избегания и отвращения, которые призваны нас обезопасить. Почти у всех есть реакция отвращения на насекомых, змей и фекалии — но похожая реакция возникает и на социальные явления.
Нам подспудно не нравятся люди с кожными заболеваниями, иностранцы из бедных культур, мы порицаем слишком свободные сексуальные связи — все это звенья одной цепи. В реальности это латентная попытка избежать заражения. В лабораторных исследованиях люди, которые только что посмотрели фотографии кожи с инфекциями, голосуют против принятия мигрантов из других стран. Политические взгляды надежно предсказываются патогенностью окружающей среды: чем выше угроза, тем консервативнее взгляды. Это своего рода пожарная сигнализация, вшитая в наш организм для защиты. Понятно, что все это как-то связано с общим уровнем тревожности.
Но как отделить «врожденное» от «приобретенного»? Тут помогает исследование с близнецами. Установленный факт: у однояйцевых совпадает весь геном, у разнояйцевых — только 50% генов. И это действительно влияет на политические взгляды, показало исследование Хиббинга. Казалось бы, приговор? И тут самое время вспомнить дискуссию Роберта Сапольски о свободе воли. Как трактовать его позицию — дело каждого. Лично мне кажется состоятельной идея Роберта Кигана об “иммунитете к изменениям” и возможности его преодолевать. Мы не заложники своего ДНК и имеем пространство для маневра, когда неокортекс будет доминировать над более древними отделами мозга.
Есть и еще один важный слой реальности — ресурсные стратегии. Любая активность индивида ограничена количеством возможной энергии, которая ему доступна. Если количество внешних ресурсов ограничено, то мы выбираем не длительные путешествия в поисках пищи, а перемещение на минимальные расстояния для экономии сил. Мы будем накапливать и откладывать про запас. Здесь будут работать стратегии инертного (пассивного) избегания риска и первой реакцией на что-то новое всегда будет отрицание. Метафора такой территории — пустыня или степь. Основная стратегия поведения — адаптация к стрессу недостатка ресурсов через накопление и контроль. Неудивительно, что так называемые консервативные цивилизации (привет Дугину и Евразийству) — континентальные, а морские, прибрежные территории с их портами непрерывным обменом идей — выбирают либеральный путь. Все это отлично соотносится с результатами исследования World Value Survey, где Россия, раскинувшаяся на просторах от океана до океана — преимущественно консервативная страна. Преимущественно — поскольку она настолько велика и многообразна, что не помещается ни в какие рамки.
Источники:
